— Настоящая «Бейб Рут» или копия? — спросил он.
— Самая настоящая. Я заключил контракт с фирмой.
Кармоди хмыкнул и отлепил обертку от пальцев.
— А это уже, — сказал город, — постоянный пример непростительной беспечности.
— Кусочек бумажки всего лишь, — пожал плечами Кармоди, глядя на обертку, упавшую на безукоризненно чистую мостовую.
— Конечно, только кусочек бумажки, — посетовал Беллуэзер. — но если умножить его на сто тысяч жителей, что получится тогда?
— Сто тысяч кусочков бумажки, — пошутил Кармоди.
— Мне это не кажется смешным, — сказал город — Вы сами не захотели бы жить среди всех этих бумажек, уверяю вас. Вы первый пожаловались бы, если бы все улицы были завалены мусором. Но разве вы убираете за собой? Конечно нет! Вы предоставляете это мне, хотя у меня достаточно дел в городе, дневных и ночных, по воскресным дням тоже.
— Вы так и будете продолжать? — спросил Кармоди. — Ладно, я подберу ее.
Он нагнулся за брошенной оберткой, но прежде, чем его пальцы прикоснулись к бумажке, щипцы высунулись из ближайшего колодца, схватили бумажку и спрятались.
— Все в порядке, — сказал Беллуэзер. — Я привык убирать за людьми. Я делаю это всегда.
— Ох ты! — произнес Кармоди.
— Делаю, не ожидая благодарности, — заключил Беллуэзер.
— Я благодарен, благодарен!
— О нет!
— Ну ладно, я не благодарен. Что вы хотите сказать этим?
— Я ничего не хочу сказать. Будем считать, что инцидент исчерпан.
— Достаточно? — спросил Беллуэзер после обеда.
— В высшей степени.
— Вы едите немного.
— Я ел, сколько хотелось. Все было очень вкусно.
— Если все очень вкусно, почему вы не кушаете больше?
— Потому что больше не хочу.
— Если бы вы не перебили аппетит этой сладостью…
— О черт! Сладкое не портит мне аппетита. Как раз..
— Вы опять закуриваете?
— Ох!
— Вы не можете потерпеть немножко?
— Слушайте, — взорвался Кармоди. — Какого черта вы…?
— У нас есть более важные темы, — быстро перебил Беллуэзер. — Подумали вы, как зарабатывать на жизнь?
— У меня не было времени подумать.
— Хорошо. Но я подумал за вас. Неплохо было бы, если бы вы стали доктором.
— Я — доктором? Идти учиться в колледж и в Медицинский институт и так далее?
— Я все это устрою.
— Не интересуюсь.
— Ну… а стать юристом?
— Никогда!
— Инженером? Прекрасное дело…
— Не для меня.
— Бухгалтером?
— Нет! Даже для спасения вашей жизни.
— Так кем же вы хотите стать?
— Летчиком, — неожиданно выпалил Кармоди. — На ракетоплане.
— О, что вы?!
— Совершенно серьезно.
— У нас даже нет аэродрома.
— Тогда я буду летчиком в другом месте.
— Вы говорите это мне назло?
— Ничуть! Я хочу быть летчиком. На самом деле. Я всегда хотел быть летчиком. Честное слово.
Последовало долгое молчание. Затем Беллуэзер произнес:
— Выбор полностью в ваших руках. — Сказано это было замогильным голосом.
— Куда вы идете?
— Погулять.
— Так поздно? В половине десятого?
— Ну да! А почему не пойти?
— Я думал, что вы устали.
— Раньше устал.
— Но мы могли бы поговорить немного.
— Давайте поговорим, когда я вернусь.
— Это не играет роли.
— Верно, гулянье не играет роли, — согласился Кармоди, усаживаясь. — Поговорим.
— У меня больше нет настроения. Пожалуйста, идите гулять.
— Ну, покойной ночи! — сказал Кармоди..
— Прошу прощения!
— Я сказал: «Покойной ночи».
— Вы идете спать?
— Ну да! Уже поздно. Я устал.
— Вы намерены лечь прямо так?
— А почему бы нет?
— Можно лечь, конечно. Но вы забыли помыться.
— О! Верно, забыл. Но я помоюсь утром.
— Когда вы принимали ванну в последний раз?
— Очень давно. Я приму утром.
— Не лучше ли принять ее прямо сейчас?
— Нет!
— Даже если я приготовлю ванну для вас?
— Нет! Нет, черт побери! Я иду спать.
— Делайте как хотите, — сказал Беллуэзер. — Не мойтесь, не учитесь, не соблюдайте диету. Но потом не корите меня.
— Вас корить? За что?
— За что-либо.
— Конкретно, что вы имеете в виду?
— Это неважно.
— Тогда зачем вы так настаиваете?
— Я думаю о вас, — сказал Беллуэзер.
— Я понимаю.
— Тогда вы должны понять, что я не стану счастливее от того, умылись вы или нет.
— Уверен, что не станете.
— Когда заботишься о ком-то, — продолжал Беллуэзер, — когда чувствуешь ответственность, неприятно выслушивать проклятия.
— Я не проклинал вас.
— Сейчас нет. Но раньше…
— Ну… я нервничал.
— Это из-за куренья у вас нервы не в порядке.
— Не начинайте опять.
— Я не начинаю, — сказал Беллуэзер. — Дымите сколько угодно, дымите как печная труба. Какое мне дело? Это же ваши легкие.
— Правильно, черт возьми, — согласился Кармоди, закуривая.
— Ваши легкие, но мой крах! — сказал Беллуэзер.
— Нет, нет. Не говорите так, пожалуйста.
— Забудьте, что я сказал.
— Хорошо, забыл.
— Иногда я бываю придирчив.
— Верно, это есть.
— И это особенно трудно, потому что я прав. Ведь я же прав, вы это знаете.
— Знаю! — крикнул Кармоди. — Вы правы, правы, вы всегда правы. Правы, правы, правы, правы, правы!
— Не перевозбуждайтесь перед сном. Хотите стакан молока?
— Не хочу.
— Вы уверены?
Кармоди закрыл руками глаза. Он чувствовал себя очень виноватым, хилым, грязным, болезненным и неряшливым. Чувствовал себя скверным целиком и полностью и безнадежно… Но где-то в глубине души он нашел силы, чтобы крикнуть:
— Сизрайт!
— Кого вы зовете? — взволновался город.
— Сизрайт! Где вы?
— Почему я теряю вас? — спрашивал Беллуэзер. — Объясните!
— Сизрайт! — взывал Кармоди. — Возьмите меня отсюда! Это не та Земля!
Треск, хруст, щелк. И Кармоди оказался в другом месте.
Глава 24
Хушш! Крруш! Крроу! И вот мы попали куда-то, но кто знает, куда, когда и на какую Землю? Будьте уверены, только не Кармоди, которые оказался в городе, очень похожем на Нью-Йорк. В очень похожем, но в том ли?
— Это Нью-Йорк? — спросил Кармоди.
— А черт его знает, — ответил кто-то.
— Вопрос был задан риторически, — сказал Кармоди.
— Я понимаю, — ответил голос. — Но поскольку я изучал риторику, вот я и отозвался.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});